Спектакль Совер­шенно неве­ро­ят­ное со­бы­тие

«Гротеска и нарочитости „рисунка“ в спектакле хватает, в том числе вполне гоголевского <…> Но принцип актёрского существования — и отношения к персонажам — парадоксален. Участники не ищут психологизма „по Станиславскому“, но и не смотрят на героев как на „гоголевские фантомы“. Они иронично примеряют на себя их жизни, и эта ирония идёт не извне, а как бы изнутри. Актёр никогда не равен персонажу, но всегда есть в нём, идёт вместе с ним, и порой, кажется, собственное лицо проступает сквозь „маску“, как в прорезях картонного фотопортрета-тантамарески.»